Форма работы печатная
Духовные опоры и геокультурная стратегия укрепления и развития казахстанской государственности (Материалы к встрече с Президентом Республики Казахстан Н.А. Назарбаевым, состоявшейся 12 апреля 2002 года) : статья (и рукопись, вариант)
Научные труды «Адилет». 2002.№ 2 (12). С.3 –7.
А.А.Матюхин
Духовные опоры и геокультурная стратегия укрепления и развития казахстанской государственности в условиях угрозы межнациональных и межконфессиональных конфликтов и кризиса идеи национального государства(Материал в связи со встречей
с Президентом республики Казахстан Н.А. Назарбаевым 12 апреля 2002 года)
1. «Духовные опоры» государственности;
2. Контекст глобализации и культурные основания геополитики;
3. Опосредованное движение в сторону клуба западных стран;
4. Реакция на вызов, связанный с кризисом идеи национального государства.
1. В условиях угрозы межнациональных и межконфессиональных конфликтов актуальное значение приобретает необходимость сосредоточения усилий государственной власти на укреплении «духовных опор» государственности[1] и культурном аспекте геополитики.
Одним из эффективных средств укрепления «духовных опор» государственности может стать развитие символического аспекта казахстанского конституционализма – вплоть до формирования «гражданского культа» Конституции по образцу США[2].
Другим значимым моментом укреплении «духовных опор» казахстанского государства могло бы стать дальнейшее содержательное оформление государственной идеи – как ценностной рамки существования государства в качестве политико-правового и социокультурного института. Это подразумевает более определенную, т.е. не только формальную (в конституционных нормах), но и реальную (в конкретной политике) идентификацию на оси ценностей, крайними точками которой выступают фундаментализм и либеральный демократизм. Это стало особенно значимо после трагических событий 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке: фактически началась геополитическая дифференциация государств не по прежним блокам традиционных союзников, а по культурно-ценностным основаниям, которые в данном случае правомерно назвать геокультурными.
2. Поэтому в современной ситуации об укреплении и развитии государственности имеет смысл говорить лишь с учетом описанного выше геокультурного контекста. В плане межгосударственных отношений это означает понимание стратегии обеспечения стабильности как правильного выбора государства политической конфигурации в трех рамках: геополитической, геоэкономической и геокультурной при стратегическом приоритете последней.
Действие в геополитической рамке будет подразумевать традиционное для эпохи «блоковых» противостояний разыгрывание "партий" на "шахматных
[1] Поскольку, если возникнет серьезный этноконфессиональный конфликт - никакая армия, полиция и прочие материальные опоры не удержат стабильность государства.
[2] Российский культуролог-международник В.Р. Легойда для описания опыта США использует даже более «сильное» понятие «гражданской религии», заимствованное из заключительной главы трактата Ж.-Ж. Руссо «Об общественном договоре». Ср.: «Свобода становится новым богом американской национально-государственной традиции, главным божеством конфессионально-нейтральной гражданской религии». – Легойда В.Р. Гражданская религия в США: некоторые символы и ритуалы // Полития. №4(14). Зима 1999-2000. С. 167.
досках" (З. Бжезинский)[1]. Для Казахстана символ его геополитического выбора – это шанхайская шестерка, поддержание стабильности на границах с ближайшими соседями.
Действие в геоэкономической рамке подразумевает разнообразные игры с ресурсами, их добычей и транзитными потоками – причем в контексте интенсивно глобализирующейся мировой экономики. И здесь Казахстан - пока не столько игрок, сколько территория, на которой другие субъекты разыгрывают свои партии. И на то, чтобы стать суверенным субъектом этих отношений, в обозримом будущем у него мощности не хватит.
А вот в геокультурной рамке у Казахстана масса выигрышных возможностей. В плане обеспечения стабильности и даже развития это связано с простраиванием вектора заимствования культурных образцов для создания надежных духовных опор государства. Как ни странно, но стратегический вектор движения Казахстана - все же в сторону "западной" (в широком смысле этого слова) цивилизации. Но прямого входа в клуб западных стран пока не просматривается. Поэтому необходим опосредованный способ вхождения.
3. С учетом ситуации, сложившейся после 11 сентября 2001 г., приведшей к существенному потеплению отношений "Россия-Запад" – может разыгрываться такой геокультурный стратегический ход - "В сторону Запада вместе с Россией через Евразийский союз". Это именно геокультурная стратегия, а не чисто политическая или экономическая.
Однако есть и другие звенья, претендующие на опосредование притяжения Казахстана к Западу. С одной стороны, это Турция, игры с которой задействуют в том числе и мотив конфессиональной общности при сохранении светского характера государства. Однако балансирование между двух центров притяжения (Турция и Россия) ведет к неустойчивости (особенно при возрастании американских интересов в Центральной Азии). Поэтому возможное третье стратегическое геокультурное направление - это Дальний Восток, такие страны, как Южная Корея и Япония.
Китай в данном случае не подходит, т.к., во-первых, он слишком склонен к гомогенности и традиционно не вступает ни с кем в длительные союзы, он всегда «себе на уме». К тому же Китай пока не признает многих демократических свобод и слишком уж большой. А вот Япония - наиболее продвинута на пути западной цивилизации, и к тому же дает яркие примеры использования своеобразия национальной культуры в качестве ресурса. В то же время Япония чувствует стратегическую опасность со стороны Китая, стремящегося доминировать в Юго-Восточной Азии и борющегося с США за Азиатско-тихоокеанский регион в целом. Поэтому Япония, вытесняемая из традиционных зон влияния, ищет новые зоны и союзников, самым сильным из которых в данный момент может быть Южная Корея.
Таким образом, в случае принятия Казахстаном либерально-демократической геокультурной самоидентификации его опосредованное движения в сторону клуба западных стран возможно через одну из вершин стратегического треугольника «Россия – Турция – Япония и Южная Корея» (а лучше – параллельно через две-три, чтобы сохранять возможность тактического маневра). В геокультурной рамке – т.е. в плане культурных оснований геостратегии – стороны описанного треугольника соответствуют таким традициям, как «демократическая постсоветская», «светская мусульманская» и
[1] См.: Бжезинский З. Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы. – М.: Международные отношения, 1998.
Действие в геоэкономической рамке подразумевает разнообразные игры с ресурсами, их добычей и транзитными потоками – причем в контексте интенсивно глобализирующейся мировой экономики. И здесь Казахстан - пока не столько игрок, сколько территория, на которой другие субъекты разыгрывают свои партии. И на то, чтобы стать суверенным субъектом этих отношений, в обозримом будущем у него мощности не хватит.
А вот в геокультурной рамке у Казахстана масса выигрышных возможностей. В плане обеспечения стабильности и даже развития это связано с простраиванием вектора заимствования культурных образцов для создания надежных духовных опор государства. Как ни странно, но стратегический вектор движения Казахстана - все же в сторону "западной" (в широком смысле этого слова) цивилизации. Но прямого входа в клуб западных стран пока не просматривается. Поэтому необходим опосредованный способ вхождения.
3. С учетом ситуации, сложившейся после 11 сентября 2001 г., приведшей к существенному потеплению отношений "Россия-Запад" – может разыгрываться такой геокультурный стратегический ход - "В сторону Запада вместе с Россией через Евразийский союз". Это именно геокультурная стратегия, а не чисто политическая или экономическая.
Однако есть и другие звенья, претендующие на опосредование притяжения Казахстана к Западу. С одной стороны, это Турция, игры с которой задействуют в том числе и мотив конфессиональной общности при сохранении светского характера государства. Однако балансирование между двух центров притяжения (Турция и Россия) ведет к неустойчивости (особенно при возрастании американских интересов в Центральной Азии). Поэтому возможное третье стратегическое геокультурное направление - это Дальний Восток, такие страны, как Южная Корея и Япония.
Китай в данном случае не подходит, т.к., во-первых, он слишком склонен к гомогенности и традиционно не вступает ни с кем в длительные союзы, он всегда «себе на уме». К тому же Китай пока не признает многих демократических свобод и слишком уж большой. А вот Япония - наиболее продвинута на пути западной цивилизации, и к тому же дает яркие примеры использования своеобразия национальной культуры в качестве ресурса. В то же время Япония чувствует стратегическую опасность со стороны Китая, стремящегося доминировать в Юго-Восточной Азии и борющегося с США за Азиатско-тихоокеанский регион в целом. Поэтому Япония, вытесняемая из традиционных зон влияния, ищет новые зоны и союзников, самым сильным из которых в данный момент может быть Южная Корея.
Таким образом, в случае принятия Казахстаном либерально-демократической геокультурной самоидентификации его опосредованное движения в сторону клуба западных стран возможно через одну из вершин стратегического треугольника «Россия – Турция – Япония и Южная Корея» (а лучше – параллельно через две-три, чтобы сохранять возможность тактического маневра). В геокультурной рамке – т.е. в плане культурных оснований геостратегии – стороны описанного треугольника соответствуют таким традициям, как «демократическая постсоветская», «светская мусульманская» и
[1] См.: Бжезинский З. Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы. – М.: Международные отношения, 1998.
«либеральная восточная». Каждая из них может рассматриваться в двух планах – внутреннем и внешнем: и как один из элементов системы духовных опор государственности (в случае включения в содержание государственной идеи), и как ресурс стратегического позиционирования на международной арене.
4. В этом контексте также необходимо определение взвешенной стратегии в связи с выбором формы государственности в условиях кризиса идеи национального государства[1]. В настоящее время на постсоветском пространстве уже выкристаллизовался пример Украины, где, несмотря на наличие достаточно длительной традиции борьбы за национальный суверенитет (»самостийность»), единой нации не получается[2].
Подобная ситуация не исключена и в Казахстане – несмотря на выдвинутую Президентом Н.А. Назарбаевым мудрую идею «казахстанского патриотизма» и тонкое подчеркивание различия «казахстанского» и «казахского». В случае принятия Казахстаном стратегии «В сторону Запада вместе с Россией через Евразийский союз» в данном контексте становятся актуальными две группы мер.
Первая из них – постановка вопроса о признании Казахстаном двойного гражданства. Поскольку это требует изменений в конституции, в качестве первого шага можно было бы осуществить либерализацию условий въезда в страну и пребывания в ней бывших граждан всех национальностей, а также иностранных граждан титульной нации. Это позволило бы бывшим гражданам, уехавшим из страны, но сохраняющим с ней связи, не чувствовать себя иностранцами, а «заграничным казахам» - ощущать Казахстан как историческую родину. В этом случае откроется больше возможностей использовать потенциал диаспор во благо стране.
Вторая группа мер – смягчение языковой политики в отношении русского языка. Устранение элементов «неформальной» языковой дискриминации, имеющей место на государственной службе, в сфере образования, а также на «бытовом уровне» отношений с официальными инстанциями, значимо не только для предотвращения угрозы развития событий по «украинского варианту». Русский язык важен также в контексте развития правопонимания, для которого чрезвычайно значимо не только включение в поле англоязычной коммуникации, но и сохранение единого интеллектуального пространства с Россией – ведь казахстанское правоведение пока развивается прежде всего на русском языке.
[1] О кризисе идеи национального государства см.: Право Европейского Союза. Материалы У международного летнего юридического университета. Алматы,2002. С.6-12; Россия и будущее европейское устройство. - М.: Наука, 1995. С. 14-23; Генисаретский О.И. Российская государственность в публично-правовой и корпоративной перспективе // Полномочия, функции и предметы ведения в стратегической перспективе развития государственности. Доклад Центра стратегических исследований Приволжского федерального округа. Нижний Новгород-Москва, 2002. Послесловие.
[2] Ср.: «Украина все явственнее демонстрирует признаки раскола, в ней существуют две разные страны». И далее: «О том, что Украина – страна весьма неоднородная и что западные украинцы отличаются от восточных гораздо больше, чем последние отличаются, скажем, от жителей Саратова, известно уже давно». – Вуйко Б. Не наша, не ваша, сама не своя. Прошедшие парламентские выборы приблизили раскол Украина. Президентские могут его завершить // Эксперт. №14(321) от 8 апреля 2002 г. С. 66-69.
4. В этом контексте также необходимо определение взвешенной стратегии в связи с выбором формы государственности в условиях кризиса идеи национального государства[1]. В настоящее время на постсоветском пространстве уже выкристаллизовался пример Украины, где, несмотря на наличие достаточно длительной традиции борьбы за национальный суверенитет (»самостийность»), единой нации не получается[2].
Подобная ситуация не исключена и в Казахстане – несмотря на выдвинутую Президентом Н.А. Назарбаевым мудрую идею «казахстанского патриотизма» и тонкое подчеркивание различия «казахстанского» и «казахского». В случае принятия Казахстаном стратегии «В сторону Запада вместе с Россией через Евразийский союз» в данном контексте становятся актуальными две группы мер.
Первая из них – постановка вопроса о признании Казахстаном двойного гражданства. Поскольку это требует изменений в конституции, в качестве первого шага можно было бы осуществить либерализацию условий въезда в страну и пребывания в ней бывших граждан всех национальностей, а также иностранных граждан титульной нации. Это позволило бы бывшим гражданам, уехавшим из страны, но сохраняющим с ней связи, не чувствовать себя иностранцами, а «заграничным казахам» - ощущать Казахстан как историческую родину. В этом случае откроется больше возможностей использовать потенциал диаспор во благо стране.
Вторая группа мер – смягчение языковой политики в отношении русского языка. Устранение элементов «неформальной» языковой дискриминации, имеющей место на государственной службе, в сфере образования, а также на «бытовом уровне» отношений с официальными инстанциями, значимо не только для предотвращения угрозы развития событий по «украинского варианту». Русский язык важен также в контексте развития правопонимания, для которого чрезвычайно значимо не только включение в поле англоязычной коммуникации, но и сохранение единого интеллектуального пространства с Россией – ведь казахстанское правоведение пока развивается прежде всего на русском языке.
[1] О кризисе идеи национального государства см.: Право Европейского Союза. Материалы У международного летнего юридического университета. Алматы,2002. С.6-12; Россия и будущее европейское устройство. - М.: Наука, 1995. С. 14-23; Генисаретский О.И. Российская государственность в публично-правовой и корпоративной перспективе // Полномочия, функции и предметы ведения в стратегической перспективе развития государственности. Доклад Центра стратегических исследований Приволжского федерального округа. Нижний Новгород-Москва, 2002. Послесловие.
[2] Ср.: «Украина все явственнее демонстрирует признаки раскола, в ней существуют две разные страны». И далее: «О том, что Украина – страна весьма неоднородная и что западные украинцы отличаются от восточных гораздо больше, чем последние отличаются, скажем, от жителей Саратова, известно уже давно». – Вуйко Б. Не наша, не ваша, сама не своя. Прошедшие парламентские выборы приблизили раскол Украина. Президентские могут его завершить // Эксперт. №14(321) от 8 апреля 2002 г. С. 66-69.
А.А.Матюхин, доктор юридических наук
Духовные опоры и геокультурная стратегия укрепления и развития казахстанской государственности (материал к встрече с Президентом Республики Казахстан Н.А.Назарбаевым 12 апреля 2002 года)
Современное развитие казахстанской государственности сталкивается с определенными трудностями, основания которых лежат в различных сферах жизнедеятельности общества.
Одним из таких препятствий развития является угроза возникновения межнациональных и межэтнических конфликтов.
В условиях угрозы подобного рода конфликтов, помимо проводимых государством мероприятий по укреплению единства и сплоченности казахстанского общества, актуальное значение приобретает необходимость сосредоточения усилий власти на укреплении «духовных опор» государственности и культурном аспекте национальной геополитики.
Безусловно значимы усилия по поддержанию на должном уровне материальных опор власти. Однако, как показывает печальный опыт других стран, в том числе и ситуация в отдельных регионах постсоветского пространства, ни армия, ни полиция, ни спецслужбы и прочие материальные опоры власти не способны удержать стабильность государства.
Поэтому вполне логично обратить внимание и на другие опоры существования государственности. Речь идет о духовных опорах, под которыми понимаются культурные и исторические безусловные элементы духа народа, его нравы, традиции, общественная нравственность, своеобразие, самоосознание, менталитет. Каждый из компонентов духовных опор государственности участвует в формировании особой среды жизнедеятельности, отличной от условий жизни других народов и стран.
Одним из эффективных средств укрепления духовных опор государственности может стать развитие символического аспекта казахстанского конституционализма, вплоть до целенаправленного формирования гражданского культа Конституции. К сожалению, в силу ряда причин именно исторического и культурного характера, особенностей социополитической ситуации современного Казахстана, ценностный приоритет Конституции, ее положений еще не стал реальностью. На наш взгляд, настоятельной проблемой выступает не изменение действующей в Казахстане Конституции, на чем настаивают известные общественные силы, а именно в институциональном воплощении конституционных положений в жизнь, прежде всего, за счет восстановления и осознания предназначения институтов власти.
Для формирования гражданского культа Конституции может иметь значение впечатляющий пример США. Некоторые исследователи при описании опыта США используют даже более «сильное» понятие «гражданской религии», заимствованное из заключительной главы трактата Ж.-Ж. Руссо «Об общественном договоре»: «Свобода становится новым богом американской национально-государственной традиции, главным божеством конфессионально-нейтральной гражданской религии».[1] Признание безусловной ценностью Конституции, конечно же, не означает, что в нее нельзя вносить изменения и дополнения. Главное, необходимо глубокое общественное осознание фундаментальности и в определенном смысле безальтернативности пути превращения, перевода конституционных положений из идейно-принципиального состояния в собственно социологически ощутимые политико-правовые институты.
Другим важным моментом укрепления духовных опор казахстанского государства могло бы стать дальнейшее содержательное оформление государственной идеи.
[1] Легойда В.Р. Гражданская религия в США: некоторые символы и ритуалы \\ Полития. Зима 1999-2000. № 4(14). С.167.
Духовные опоры и геокультурная стратегия укрепления и развития казахстанской государственности (материал к встрече с Президентом Республики Казахстан Н.А.Назарбаевым 12 апреля 2002 года)
Современное развитие казахстанской государственности сталкивается с определенными трудностями, основания которых лежат в различных сферах жизнедеятельности общества.
Одним из таких препятствий развития является угроза возникновения межнациональных и межэтнических конфликтов.
В условиях угрозы подобного рода конфликтов, помимо проводимых государством мероприятий по укреплению единства и сплоченности казахстанского общества, актуальное значение приобретает необходимость сосредоточения усилий власти на укреплении «духовных опор» государственности и культурном аспекте национальной геополитики.
Безусловно значимы усилия по поддержанию на должном уровне материальных опор власти. Однако, как показывает печальный опыт других стран, в том числе и ситуация в отдельных регионах постсоветского пространства, ни армия, ни полиция, ни спецслужбы и прочие материальные опоры власти не способны удержать стабильность государства.
Поэтому вполне логично обратить внимание и на другие опоры существования государственности. Речь идет о духовных опорах, под которыми понимаются культурные и исторические безусловные элементы духа народа, его нравы, традиции, общественная нравственность, своеобразие, самоосознание, менталитет. Каждый из компонентов духовных опор государственности участвует в формировании особой среды жизнедеятельности, отличной от условий жизни других народов и стран.
Одним из эффективных средств укрепления духовных опор государственности может стать развитие символического аспекта казахстанского конституционализма, вплоть до целенаправленного формирования гражданского культа Конституции. К сожалению, в силу ряда причин именно исторического и культурного характера, особенностей социополитической ситуации современного Казахстана, ценностный приоритет Конституции, ее положений еще не стал реальностью. На наш взгляд, настоятельной проблемой выступает не изменение действующей в Казахстане Конституции, на чем настаивают известные общественные силы, а именно в институциональном воплощении конституционных положений в жизнь, прежде всего, за счет восстановления и осознания предназначения институтов власти.
Для формирования гражданского культа Конституции может иметь значение впечатляющий пример США. Некоторые исследователи при описании опыта США используют даже более «сильное» понятие «гражданской религии», заимствованное из заключительной главы трактата Ж.-Ж. Руссо «Об общественном договоре»: «Свобода становится новым богом американской национально-государственной традиции, главным божеством конфессионально-нейтральной гражданской религии».[1] Признание безусловной ценностью Конституции, конечно же, не означает, что в нее нельзя вносить изменения и дополнения. Главное, необходимо глубокое общественное осознание фундаментальности и в определенном смысле безальтернативности пути превращения, перевода конституционных положений из идейно-принципиального состояния в собственно социологически ощутимые политико-правовые институты.
Другим важным моментом укрепления духовных опор казахстанского государства могло бы стать дальнейшее содержательное оформление государственной идеи.
[1] Легойда В.Р. Гражданская религия в США: некоторые символы и ритуалы \\ Полития. Зима 1999-2000. № 4(14). С.167.
Государственная идея выступает как ценностная рамка (то есть предельно осознанное) существования государства как политико-правового и социокультурного института. Данный процесс подразумевает более определенную, не только формально выраженную в конституционных нормах, но и реально проводимую в конкретной политике идентификацию Казахстана на обозначенной в мировом интеллектуальном пространстве оси ценностей, где крайними точками обозначены фундаментализм и либеральный демократизм. Это стало особо значимо после трагических событий в Америке и России. Фактически началась и углубляется геополитическая дифференциация государств не по блокам традиционных союзников, а по культурно-ценностным основаниям, которые в данном случае правомерно назвать геокультурными.
Поэтому говорить ныне об укреплении и развитии государственности имеет смысл лишь с учетом геокультурного контекста. В плане межгосударственных отношений это означает понимание стратегии обеспечения стабильности как выбора государством правильной политической конфигурации в трех рамках: геополитической, геоэкономической и геокультурной. При этом, стратегический приоритет, как представляется, принадлежит именно геокультурной политике.
Действия государства в геополитическом отношении предполагают традиционное для эпохи «блоковых» противостояний разыгрывание «партий на шахматных досках» (по образному выражению З.Бжезинского[1]). Для Казахстана символом его геополитического выбора становится Шанхайская шестерка, поддержание стабильности на границах с соседями.
Действия государства в геоэкономической рамке подразумевают разнообразные игры с природными ресурсами, которыми так богат Казахстан, их добычей, транзитными потоками, причем, в контексте глобализирующейся экономики. Можно констатировать, что в этом процессе наша страна пока не столько игрок, сколько территория, на которой другие субъекты разыгрывают свои партии. И на то, чтобы стать полноправным субъектом этих отношений, в обозримом будущем у Казахстана мощности не хватит, если только он не объединит свои усилия, опять же, с ближайшими соседями.
А вот в геокультурном плане у Казахстана, как видится, много выигрышных возможностей. В плане обеспечения стабильности и даже развития это связано с простраиванием вектора заимствования культурных образцов для создания надежных духовных государственности. Очевидно, что стратегический вектор движения Казахстана обозначается в сторону «западной» цивилизации (в широком смысле этого слова). Но прямого и самостоятельного входа в «клуб» западных стран пока не просматривается. Поэтому необходим опосредованный способ вхождения.
С учетом ситуации, сложившейся в мире в связи с проявлениями глобального терроризма, приведшей к существенному потеплению отношений «Россия-Запад», может оказаться вполне успешным ход: в сторону Запада вместе с Россией через Евразийский Союз. Это именно геокультурная стратегия, а не чисто политическая или экономическая.
Конечно же, есть и другие звенья, претендующие на опосредование притяжения Казахстана к Западу.
С одной стороны, это Турция, «игры» с которой задействуют в том числе и мотив конфессиональной общности при сохранении светского характера государства. Но балансирование между двумя центрами притяжения – Россия и Турция – ведет к неустойчивости, особенно на фоне возрастания американских интересов в Центральной Азии.
С другой стороны, это Дальний Восток: Южная Корея и Япония. Китай, вероятно, для выбора стратегии не может выступить абсолютным приоритетом. Прежде всего, он склонен к гомогенности и традиционно ни с кем не вступает в длительные союзы, он
[1] См.: Бжезинский З. Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы.-М.:Международные отношения, 1999.
Поэтому говорить ныне об укреплении и развитии государственности имеет смысл лишь с учетом геокультурного контекста. В плане межгосударственных отношений это означает понимание стратегии обеспечения стабильности как выбора государством правильной политической конфигурации в трех рамках: геополитической, геоэкономической и геокультурной. При этом, стратегический приоритет, как представляется, принадлежит именно геокультурной политике.
Действия государства в геополитическом отношении предполагают традиционное для эпохи «блоковых» противостояний разыгрывание «партий на шахматных досках» (по образному выражению З.Бжезинского[1]). Для Казахстана символом его геополитического выбора становится Шанхайская шестерка, поддержание стабильности на границах с соседями.
Действия государства в геоэкономической рамке подразумевают разнообразные игры с природными ресурсами, которыми так богат Казахстан, их добычей, транзитными потоками, причем, в контексте глобализирующейся экономики. Можно констатировать, что в этом процессе наша страна пока не столько игрок, сколько территория, на которой другие субъекты разыгрывают свои партии. И на то, чтобы стать полноправным субъектом этих отношений, в обозримом будущем у Казахстана мощности не хватит, если только он не объединит свои усилия, опять же, с ближайшими соседями.
А вот в геокультурном плане у Казахстана, как видится, много выигрышных возможностей. В плане обеспечения стабильности и даже развития это связано с простраиванием вектора заимствования культурных образцов для создания надежных духовных государственности. Очевидно, что стратегический вектор движения Казахстана обозначается в сторону «западной» цивилизации (в широком смысле этого слова). Но прямого и самостоятельного входа в «клуб» западных стран пока не просматривается. Поэтому необходим опосредованный способ вхождения.
С учетом ситуации, сложившейся в мире в связи с проявлениями глобального терроризма, приведшей к существенному потеплению отношений «Россия-Запад», может оказаться вполне успешным ход: в сторону Запада вместе с Россией через Евразийский Союз. Это именно геокультурная стратегия, а не чисто политическая или экономическая.
Конечно же, есть и другие звенья, претендующие на опосредование притяжения Казахстана к Западу.
С одной стороны, это Турция, «игры» с которой задействуют в том числе и мотив конфессиональной общности при сохранении светского характера государства. Но балансирование между двумя центрами притяжения – Россия и Турция – ведет к неустойчивости, особенно на фоне возрастания американских интересов в Центральной Азии.
С другой стороны, это Дальний Восток: Южная Корея и Япония. Китай, вероятно, для выбора стратегии не может выступить абсолютным приоритетом. Прежде всего, он склонен к гомогенности и традиционно ни с кем не вступает в длительные союзы, он
[1] См.: Бжезинский З. Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы.-М.:Международные отношения, 1999.
всегда «себе на уме», да и к тому же очень большой. Китай пока не признает многих демократических свобод.
Япония – наиболее продвинутая страна на пути западной цивилизации, и к тому же дает яркие примеры задействования своеобразия национальной культуры в качестве ресурса развития. Япония остро чувствует стратегическую опасность со стороны Китая, стремящегося доминировать в Юго-Восточной Азии и борющегося с США за влияние в Азиатско-Тихоокеанском регионе в целом. Япония, вытесняемая из традиционных зон влияния, ищет новые зоны и союзников, самым сильных из которых в данный момент может быть Южная Корея.
Отсюда, в случае принятия Казахстаном либерально-демократической геокультурной самоидентификации, его опосредованное движение в сторону клуба западных стран возможно через одну из вершин стратегического треугольника: Россия – Турция – Япония, Южная Корея. И конечно же, в идеальном плане, лучше всего двигаться параллельно, сохраняя возможность тактического маневра.
В геокультурной рамке, то есть в плане культурных оснований геостратегии, стороны описанного треугольника соответствуют таким традициям, как «демократическая постсоветская», «светская мусульманская», «либеральная восточная». Каждая из них может быть рассмотрена в двух отношениях - внутреннем и внешнем:
а) как один из элементов системы духовных опор государственности, в случае включения в содержание государственной идеи;
б) как ресурс стратегического позиционирования на международной арене.
В данном контексте также необходимо определение взвешенной стратегии в связи с выбором формы государственности в условиях кризиса идеи национального государства.[1]
В настоящее время на постсоветском пространстве выкристаллизовался опыт Украины, где, несмотря на наличие длительной борьбы за национальный суверенитет («самостийность»), единой нации не получается. «Украина все явственнее демонстрирует признаки раскола, в ней существуют две страны. … О том, что Украина – страна весьма неоднородная и что западные украинцы отличаются от восточных гораздо больше, чем последние отличаются, скажем, от жителей Саратова, известно уже давно».[2]
Подобная ситуация не исключена и в Казахстане, несмотря на выдвинутую Президентом Н.А. Назарбаевым идею «казахстанского патриотизма» и тонкое подчеркивание различия «казахстанского» и «казахского».
В случае принятия Казахстаном стратегии « в сторону Запада вместе с Россией через Евразийский Союз», а в пользу этого говорят многие шаги в том числе и в самое последнее время, представляется, что две группы мер становятся актуальными:
Первая. Постановка вопроса о признании Казахстаном двойного гражданства. Поскольку это потребует изменений в Конституции, то в качестве первого шага можно было бы осуществить либерализацию условий въезда в страну и пребывания в ней бывших граждан всех национальностей и иностранных граждан казахской национальности. Это позволило бы бывшим гражданам, уехавшим из страны в предыдущие годы, но сохранившим связи с ней, не чувствовать себя иностранцами, а «заграничным» казахам – ощущать Казахстан как историческую родину. В этом случае откроется больше возможностей использовать потенциал диаспор во благо стране.
[1] О кризисе идеи национального государства см.: Право Европейского Союза. Материалы У международного летнего юридического университета. Алматы, 2002.С.6-12; Россия и будущее европейское устройство. М.:Наука, 1995; Генисаретский О.И. Российская государственность в публично-правовой и корпоративной перспективе \\ Полномочия, функции и предметы ведения в стратегической перспективе развития государственности. Доклад Центра стратегических исследований Приволжского федерального округа. Низний-Новгород-Москва, 2002. Послесловие.
[2] Вуйко Б. Не наша, не ваша, сама не своя. Прошедшие парламентские выборы приблизили раскол Украины. Президентские могут его завершить \\ Эксперт. 8 апреля 2002. №14 (321). С.66-69.
Япония – наиболее продвинутая страна на пути западной цивилизации, и к тому же дает яркие примеры задействования своеобразия национальной культуры в качестве ресурса развития. Япония остро чувствует стратегическую опасность со стороны Китая, стремящегося доминировать в Юго-Восточной Азии и борющегося с США за влияние в Азиатско-Тихоокеанском регионе в целом. Япония, вытесняемая из традиционных зон влияния, ищет новые зоны и союзников, самым сильных из которых в данный момент может быть Южная Корея.
Отсюда, в случае принятия Казахстаном либерально-демократической геокультурной самоидентификации, его опосредованное движение в сторону клуба западных стран возможно через одну из вершин стратегического треугольника: Россия – Турция – Япония, Южная Корея. И конечно же, в идеальном плане, лучше всего двигаться параллельно, сохраняя возможность тактического маневра.
В геокультурной рамке, то есть в плане культурных оснований геостратегии, стороны описанного треугольника соответствуют таким традициям, как «демократическая постсоветская», «светская мусульманская», «либеральная восточная». Каждая из них может быть рассмотрена в двух отношениях - внутреннем и внешнем:
а) как один из элементов системы духовных опор государственности, в случае включения в содержание государственной идеи;
б) как ресурс стратегического позиционирования на международной арене.
В данном контексте также необходимо определение взвешенной стратегии в связи с выбором формы государственности в условиях кризиса идеи национального государства.[1]
В настоящее время на постсоветском пространстве выкристаллизовался опыт Украины, где, несмотря на наличие длительной борьбы за национальный суверенитет («самостийность»), единой нации не получается. «Украина все явственнее демонстрирует признаки раскола, в ней существуют две страны. … О том, что Украина – страна весьма неоднородная и что западные украинцы отличаются от восточных гораздо больше, чем последние отличаются, скажем, от жителей Саратова, известно уже давно».[2]
Подобная ситуация не исключена и в Казахстане, несмотря на выдвинутую Президентом Н.А. Назарбаевым идею «казахстанского патриотизма» и тонкое подчеркивание различия «казахстанского» и «казахского».
В случае принятия Казахстаном стратегии « в сторону Запада вместе с Россией через Евразийский Союз», а в пользу этого говорят многие шаги в том числе и в самое последнее время, представляется, что две группы мер становятся актуальными:
Первая. Постановка вопроса о признании Казахстаном двойного гражданства. Поскольку это потребует изменений в Конституции, то в качестве первого шага можно было бы осуществить либерализацию условий въезда в страну и пребывания в ней бывших граждан всех национальностей и иностранных граждан казахской национальности. Это позволило бы бывшим гражданам, уехавшим из страны в предыдущие годы, но сохранившим связи с ней, не чувствовать себя иностранцами, а «заграничным» казахам – ощущать Казахстан как историческую родину. В этом случае откроется больше возможностей использовать потенциал диаспор во благо стране.
[1] О кризисе идеи национального государства см.: Право Европейского Союза. Материалы У международного летнего юридического университета. Алматы, 2002.С.6-12; Россия и будущее европейское устройство. М.:Наука, 1995; Генисаретский О.И. Российская государственность в публично-правовой и корпоративной перспективе \\ Полномочия, функции и предметы ведения в стратегической перспективе развития государственности. Доклад Центра стратегических исследований Приволжского федерального округа. Низний-Новгород-Москва, 2002. Послесловие.
[2] Вуйко Б. Не наша, не ваша, сама не своя. Прошедшие парламентские выборы приблизили раскол Украины. Президентские могут его завершить \\ Эксперт. 8 апреля 2002. №14 (321). С.66-69.
Вторая. Речь идет о смягчении языковой политики в отношении русского языка. Устранение элементов «неформальной» языковой дискриминации, имеющей место при приеме на государственную службу, в сфере образования, науки, а также на «бытовом уровне» в отношениях с официальными инстанциями, значимо не только для предотвращения угрозы развития событий по «украинскому варианту». Русский язык важен также в контексте развития правопонимания, для которого чрезвычайно значимо не только включение в поле англоязычной коммуникации, но и сохранение единого интеллектуального пространства с Россией – ведь казахстанское правоведение пока развивается, прежде всего, на русском языке.
В этой связи необходимо высказать несколько наблюдений за состоянием казахстанской правовой науки. Безусловно, что после обретения независимости, выявились многие факты, требовавшие серьезного научного осмысления. Это и происходило. Новые имена, оценки, факты истории и современного состояния получают определенное освещение в науке, прежде всего, за счет подготовки диссертаций. В то же время, можно констатировать, что то, что по уровню своих достигнутых научных результатов и их оформлению было немыслимо выдвигать для защиты в прежние времена, сегодня, к сожалению, превратилось в далеко не единичные случаи. Конечно, замечательно, что появляются и защищаются диссертации и монографии на государственном языке. Но хотя бы авторефераты таких диссертаций можно было бы написать и на русском языке, что, несомненно, сделало бы достоянием более широкой научной общественности результаты исследований.
Таких моментов, которые смогли бы существенно продвинуть Казахстан на пути укрепления духовных опор государственности, конечно же, еще много. На встрече Президента Казахстана с представителями научной общественности 12 апреля 2002 года, были выявлены и другие мнения о состоянии дел в казахстанском обществе и государстве, перспективах их развития, в то же время, и автору этих строк удалось высказать свое видение ситуации в правовой сфере.
Кроме изложенных выше вопросов, отмечалась необходимость создания реального механизма, обеспечивающего реализацию закрепленных в Конституции прав и свобод человека и гражданина за счет повышения ответственности органов государства, введения в государственный аппарат полномочного представителя – посредника по защите прав и свобод граждан (институт омбудсмена), расширения круга лиц, обладающих правом обращения в Конституционный Совет в связи с нарушениями прав и свобод человека, исключения случаев использования данного органа в политических целях, совершенствования всей правоохранительной системы путем конкретизации компетенции органов, ее образующих, а также необходимости постоянного повышения квалификации и переучивания государственных служащих, прежде всего, судейского корпуса страны.
В этой связи необходимо высказать несколько наблюдений за состоянием казахстанской правовой науки. Безусловно, что после обретения независимости, выявились многие факты, требовавшие серьезного научного осмысления. Это и происходило. Новые имена, оценки, факты истории и современного состояния получают определенное освещение в науке, прежде всего, за счет подготовки диссертаций. В то же время, можно констатировать, что то, что по уровню своих достигнутых научных результатов и их оформлению было немыслимо выдвигать для защиты в прежние времена, сегодня, к сожалению, превратилось в далеко не единичные случаи. Конечно, замечательно, что появляются и защищаются диссертации и монографии на государственном языке. Но хотя бы авторефераты таких диссертаций можно было бы написать и на русском языке, что, несомненно, сделало бы достоянием более широкой научной общественности результаты исследований.
Таких моментов, которые смогли бы существенно продвинуть Казахстан на пути укрепления духовных опор государственности, конечно же, еще много. На встрече Президента Казахстана с представителями научной общественности 12 апреля 2002 года, были выявлены и другие мнения о состоянии дел в казахстанском обществе и государстве, перспективах их развития, в то же время, и автору этих строк удалось высказать свое видение ситуации в правовой сфере.
Кроме изложенных выше вопросов, отмечалась необходимость создания реального механизма, обеспечивающего реализацию закрепленных в Конституции прав и свобод человека и гражданина за счет повышения ответственности органов государства, введения в государственный аппарат полномочного представителя – посредника по защите прав и свобод граждан (институт омбудсмена), расширения круга лиц, обладающих правом обращения в Конституционный Совет в связи с нарушениями прав и свобод человека, исключения случаев использования данного органа в политических целях, совершенствования всей правоохранительной системы путем конкретизации компетенции органов, ее образующих, а также необходимости постоянного повышения квалификации и переучивания государственных служащих, прежде всего, судейского корпуса страны.
Духовные опоры и геокультурная стратегия укрепления и развития казахстанской государственности в условиях угрозы межнациональных и межконфессиональных конфликтов и кризиса идеи национального государства
1. «Духовные опоры» государственности;
2. Контекст глобализации и культурные основания геополитики;
3. Опосредованное движение в сторону клуба западных стран;
4. Реакция на вызов, связанный с кризисом идеи национального государства.
1. В условиях угрозы межнациональных и межконфессиональных конфликтов актуальное значение приобретает необходимость сосредоточения усилий государственной власти на укреплении «духовных опор» государственности[1] и культурном аспекте геополитики.
Одним из эффективных средств укрепления «духовных опор» государственности может стать развитие символического аспекта казахстанского конституционализма – вплоть до формирования «гражданского культа» Конституции по образцу США[2].
Другим значимым моментом укреплении «духовных опор» казахстанского государства могло бы стать дальнейшее содержательное оформление государственной идеи – как ценностной рамки существования государства в качестве политико-правового и социокультурного института. Это подразумевает более определенную, т.е. не только формальную (в конституционных нормах), но и реальную (в конкретной политике) идентификацию на оси ценностей, крайними точками которой выступают фундаментализм и либеральный демократизм. Это стало особенно значимо после трагических событий 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке: фактически началась геополитическая дифференциация государств не по прежним блокам традиционных союзников, а по культурно-ценностным основаниям, которые в данном случае правомерно назвать геокультурными.
2. Поэтому в современной ситуации об укреплении и развитии государственности имеет смысл говорить лишь с учетом описанного выше геокультурного контекста. В плане межгосударственных отношений это означает понимание стратегии обеспечения стабильности как правильного выбора государства политической конфигурации в трех рамках: геополитической, геоэкономической и геокультурной при стратегическом приоритете последней.
Действие в геополитической рамке будет подразумевать традиционное для эпохи «блоковых» противостояний разыгрывание "партий" на "шахматных
[1] Поскольку, если возникнет серьезный этноконфессиональный конфликт - никакая армия, полиция и прочие материальные опоры не удержат стабильность государства.
[2] Российский культуролог-международник В.Р. Легойда для описания опыта США использует даже более «сильное» понятие «гражданской религии», заимствованное из заключительной главы трактата Ж.-Ж. Руссо «Об общественном договоре». Ср.: «Свобода становится новым богом американской национально-государственной традиции, главным божеством конфессионально-нейтральной гражданской религии». – Легойда В.Р. Гражданская религия в США: некоторые символы и ритуалы // Полития. №4(14). Зима 1999-2000. С. 167.
(Материал в связи со встречей
с Президентом республики Казахстан Н.А. Назарбаевым 12 апреля 2002 года)
1. «Духовные опоры» государственности;
2. Контекст глобализации и культурные основания геополитики;
3. Опосредованное движение в сторону клуба западных стран;
4. Реакция на вызов, связанный с кризисом идеи национального государства.
1. В условиях угрозы межнациональных и межконфессиональных конфликтов актуальное значение приобретает необходимость сосредоточения усилий государственной власти на укреплении «духовных опор» государственности[1] и культурном аспекте геополитики.
Одним из эффективных средств укрепления «духовных опор» государственности может стать развитие символического аспекта казахстанского конституционализма – вплоть до формирования «гражданского культа» Конституции по образцу США[2].
Другим значимым моментом укреплении «духовных опор» казахстанского государства могло бы стать дальнейшее содержательное оформление государственной идеи – как ценностной рамки существования государства в качестве политико-правового и социокультурного института. Это подразумевает более определенную, т.е. не только формальную (в конституционных нормах), но и реальную (в конкретной политике) идентификацию на оси ценностей, крайними точками которой выступают фундаментализм и либеральный демократизм. Это стало особенно значимо после трагических событий 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке: фактически началась геополитическая дифференциация государств не по прежним блокам традиционных союзников, а по культурно-ценностным основаниям, которые в данном случае правомерно назвать геокультурными.
2. Поэтому в современной ситуации об укреплении и развитии государственности имеет смысл говорить лишь с учетом описанного выше геокультурного контекста. В плане межгосударственных отношений это означает понимание стратегии обеспечения стабильности как правильного выбора государства политической конфигурации в трех рамках: геополитической, геоэкономической и геокультурной при стратегическом приоритете последней.
Действие в геополитической рамке будет подразумевать традиционное для эпохи «блоковых» противостояний разыгрывание "партий" на "шахматных
[1] Поскольку, если возникнет серьезный этноконфессиональный конфликт - никакая армия, полиция и прочие материальные опоры не удержат стабильность государства.
[2] Российский культуролог-международник В.Р. Легойда для описания опыта США использует даже более «сильное» понятие «гражданской религии», заимствованное из заключительной главы трактата Ж.-Ж. Руссо «Об общественном договоре». Ср.: «Свобода становится новым богом американской национально-государственной традиции, главным божеством конфессионально-нейтральной гражданской религии». – Легойда В.Р. Гражданская религия в США: некоторые символы и ритуалы // Полития. №4(14). Зима 1999-2000. С. 167.
досках" (З. Бжезинский)[1]. Для Казахстана символ его геополитического выбора – это шанхайская шестерка, поддержание стабильности на границах с ближайшими соседями.
Действие в геоэкономической рамке подразумевает разнообразные игры с ресурсами, их добычей и транзитными потоками – причем в контексте интенсивно глобализирующейся мировой экономики. И здесь Казахстан - пока не столько игрок, сколько территория, на которой другие субъекты разыгрывают свои партии. И на то, чтобы стать суверенным субъектом этих отношений, в обозримом будущем у него мощности не хватит.
А вот в геокультурной рамке у Казахстана масса выигрышных возможностей. В плане обеспечения стабильности и даже развития это связано с простраеванием вектора заимствования культурных образцов для создания надежных духовных опор государства. Как ни странно, но стратегический вектор движения Казахстана - все же в сторону "западной" (в широком смысле этого слова) цивилизации. Но прямого входа в клуб западных стран пока не просматривается. Поэтому необходим опосредованный способ вхождения.
3. С учетом ситуации, сложившейся после 11 сентября 2001 г., приведшей к существенному потеплению отношений "Россия-Запад" – может разыгрываться такой геокультурный стратегический ход - "В сторону Запада вместе с Россией через Евразийский союз". Это именно геокультурная стратегия, а не чисто политическая или экономическая.
Однако есть и другие звенья, претендующие на опосредование притяжения Казахстана к Западу. С одной стороны, это Турция, игры с которой задействуют в том числе и мотив конфессиональной общности при сохранении светского характера государства. Однако балансирование между двух центров притяжения (Турция и Россия) ведет к неустойчивости (особенно при возрастании американских интересов в Центральной Азии). Поэтому возможное третье стратегическое геокультурное направление - это Дальний Восток, такие страны, как Южная Корея и Япония.
Китай в данном случае не подходит, т.к., во-первых, он слишком склонен к гомогенности и традиционно не вступает ни с кем в длительные союзы, он всегда «себе на уме». К тому же Китай пока не признает многих демократических свобод и слишком уж большой. А вот Япония - наиболее продвинута на пути западной цивилизации, и к тому же дает яркие примеры использования своеобразия национальной культуры в качестве ресурса. В то же время Япония чувствует стратегическую опасность со стороны Китая, стремящегося доминировать в Юго-Восточной Азии и борющегося с США за Азиатско-тихоокеанский регион в целом. Поэтому Япония, вытесняемая из традиционных зон влияния, ищет новые зоны и союзников, самым сильным из которых в данный момент может быть Южная Корея.
Таким образом, в случае принятия Казахстаном либерально-демократической геокультурной самоидентификации его опосредованное движения в сторону клуба западных стран возможно через одну из вершин стратегического треугольника «Россия – Турция – Япония и Южная Корея» (а лучше – параллельно через две-три, чтобы сохранять возможность тактического маневра). В геокультурной рамке – т.е. в плане культурных оснований геостратегии – стороны описанного треугольника соответствуют таким традициям, как «демократическая постсоветская», «светская мусульманская» и
[1] См.: Бжезинский З. Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы. – М.: Международные отношения, 1998.
Действие в геоэкономической рамке подразумевает разнообразные игры с ресурсами, их добычей и транзитными потоками – причем в контексте интенсивно глобализирующейся мировой экономики. И здесь Казахстан - пока не столько игрок, сколько территория, на которой другие субъекты разыгрывают свои партии. И на то, чтобы стать суверенным субъектом этих отношений, в обозримом будущем у него мощности не хватит.
А вот в геокультурной рамке у Казахстана масса выигрышных возможностей. В плане обеспечения стабильности и даже развития это связано с простраеванием вектора заимствования культурных образцов для создания надежных духовных опор государства. Как ни странно, но стратегический вектор движения Казахстана - все же в сторону "западной" (в широком смысле этого слова) цивилизации. Но прямого входа в клуб западных стран пока не просматривается. Поэтому необходим опосредованный способ вхождения.
3. С учетом ситуации, сложившейся после 11 сентября 2001 г., приведшей к существенному потеплению отношений "Россия-Запад" – может разыгрываться такой геокультурный стратегический ход - "В сторону Запада вместе с Россией через Евразийский союз". Это именно геокультурная стратегия, а не чисто политическая или экономическая.
Однако есть и другие звенья, претендующие на опосредование притяжения Казахстана к Западу. С одной стороны, это Турция, игры с которой задействуют в том числе и мотив конфессиональной общности при сохранении светского характера государства. Однако балансирование между двух центров притяжения (Турция и Россия) ведет к неустойчивости (особенно при возрастании американских интересов в Центральной Азии). Поэтому возможное третье стратегическое геокультурное направление - это Дальний Восток, такие страны, как Южная Корея и Япония.
Китай в данном случае не подходит, т.к., во-первых, он слишком склонен к гомогенности и традиционно не вступает ни с кем в длительные союзы, он всегда «себе на уме». К тому же Китай пока не признает многих демократических свобод и слишком уж большой. А вот Япония - наиболее продвинута на пути западной цивилизации, и к тому же дает яркие примеры использования своеобразия национальной культуры в качестве ресурса. В то же время Япония чувствует стратегическую опасность со стороны Китая, стремящегося доминировать в Юго-Восточной Азии и борющегося с США за Азиатско-тихоокеанский регион в целом. Поэтому Япония, вытесняемая из традиционных зон влияния, ищет новые зоны и союзников, самым сильным из которых в данный момент может быть Южная Корея.
Таким образом, в случае принятия Казахстаном либерально-демократической геокультурной самоидентификации его опосредованное движения в сторону клуба западных стран возможно через одну из вершин стратегического треугольника «Россия – Турция – Япония и Южная Корея» (а лучше – параллельно через две-три, чтобы сохранять возможность тактического маневра). В геокультурной рамке – т.е. в плане культурных оснований геостратегии – стороны описанного треугольника соответствуют таким традициям, как «демократическая постсоветская», «светская мусульманская» и
[1] См.: Бжезинский З. Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы. – М.: Международные отношения, 1998.
«либеральная восточная». Каждая из них может рассматриваться в двух планах – внутреннем и внешнем: и как один из элементов системы духовных опор государственности (в случае включения в содержание государственной идеи), и как ресурс стратегического позиционирования на международной арене.
4. В этом контексте также необходимо определение взвешенной стратегии в связи с выбором формы государственности в условиях кризиса идеи национального государства[1]. В настоящее время на постсоветском пространстве уже выкристаллизовался пример Украины, где, несмотря на наличие достаточно длительной традиции борьбы за национальный суверенитет (»самостийность»), единой нации не получается[2].
Подобная ситуация не исключена и в Казахстане – несмотря на выдвинутую Президентом Н.А. Назарбаевым мудрую идею «казахстанского патриотизма» и тонкое подчеркивание различия «казахстанского» и «казахского». В случае принятия Казахстаном стратегии «В сторону Запада вместе с Россией через Евразийский союз» в данном контексте становятся актуальными две группы мер.
Первая из них – постановка вопроса о признании Казахстаном двойного гражданства. Поскольку это требует изменений в конституции, в качестве первого шага можно было бы осуществить либерализацию условий въезда в страну и пребывания в ней бывших граждан всех национальностей, а также иностранных граждан титульной нации. Это позволило бы бывшим гражданам, уехавшим из страны, но сохраняющим с ней связи, не чувствовать себя иностранцами, а «заграничным казахам» - ощущать Казахстан как историческую родину. В этом случае откроется больше возможностей использовать потенциал диаспор во благо стране.
Вторая группа мер – смягчение языковой политики в отношении русского языка. Устранение элементов «неформальной» языковой дискриминации, имеющей место на государственной службе, в сфере образования, а также на «бытовом уровне» отношений с официальными инстанциями, значимо не только для предотвращения угрозы развития событий по «украинского варианту». Русский язык важен также в контексте развития правопонимания, для которого чрезвычайно значимо не только включение в поле англоязычной коммуникации, но и сохранение единого интеллектуального пространства с Россией – ведь казахстанское правоведение пока развивается прежде всего на русском языке.
[1] О кризисе идеи национального государства см.: Право Европейского Союза. Материалы У международного летнего юридического университета. Алматы,2002. С.6-12; Россия и будущее европейское устройство. - М.: Наука, 1995. С. 14-23; Генисаретский О.И. Российская государственность в публично-правовой и корпоративной перспективе // Полномочия, функции и предметы ведения в стратегической перспективе развития государственности. Доклад Центра стратегических исследований Приволжского федерального округа. Нижний Новгород-Москва, 2002. Послесловие.
[2] Ср.: «Украина все явственнее демонстрирует признаки раскола, в ней существуют две разные страны». И далее: «О том, что Украина – страна весьма неоднородная и что западные украинцы отличаются от восточных гораздо больше, чем последние отличаются, скажем, от жителей Саратова, известно уже давно». – Вуйко Б. Не наша, не ваша, сама не своя. Прошедшие парламентские выборы приблизили раскол Украина. Президентские могут его завершить // Эксперт. №14(321) от 8 апреля 2002 г. С. 66-69.
4. В этом контексте также необходимо определение взвешенной стратегии в связи с выбором формы государственности в условиях кризиса идеи национального государства[1]. В настоящее время на постсоветском пространстве уже выкристаллизовался пример Украины, где, несмотря на наличие достаточно длительной традиции борьбы за национальный суверенитет (»самостийность»), единой нации не получается[2].
Подобная ситуация не исключена и в Казахстане – несмотря на выдвинутую Президентом Н.А. Назарбаевым мудрую идею «казахстанского патриотизма» и тонкое подчеркивание различия «казахстанского» и «казахского». В случае принятия Казахстаном стратегии «В сторону Запада вместе с Россией через Евразийский союз» в данном контексте становятся актуальными две группы мер.
Первая из них – постановка вопроса о признании Казахстаном двойного гражданства. Поскольку это требует изменений в конституции, в качестве первого шага можно было бы осуществить либерализацию условий въезда в страну и пребывания в ней бывших граждан всех национальностей, а также иностранных граждан титульной нации. Это позволило бы бывшим гражданам, уехавшим из страны, но сохраняющим с ней связи, не чувствовать себя иностранцами, а «заграничным казахам» - ощущать Казахстан как историческую родину. В этом случае откроется больше возможностей использовать потенциал диаспор во благо стране.
Вторая группа мер – смягчение языковой политики в отношении русского языка. Устранение элементов «неформальной» языковой дискриминации, имеющей место на государственной службе, в сфере образования, а также на «бытовом уровне» отношений с официальными инстанциями, значимо не только для предотвращения угрозы развития событий по «украинского варианту». Русский язык важен также в контексте развития правопонимания, для которого чрезвычайно значимо не только включение в поле англоязычной коммуникации, но и сохранение единого интеллектуального пространства с Россией – ведь казахстанское правоведение пока развивается прежде всего на русском языке.
[1] О кризисе идеи национального государства см.: Право Европейского Союза. Материалы У международного летнего юридического университета. Алматы,2002. С.6-12; Россия и будущее европейское устройство. - М.: Наука, 1995. С. 14-23; Генисаретский О.И. Российская государственность в публично-правовой и корпоративной перспективе // Полномочия, функции и предметы ведения в стратегической перспективе развития государственности. Доклад Центра стратегических исследований Приволжского федерального округа. Нижний Новгород-Москва, 2002. Послесловие.
[2] Ср.: «Украина все явственнее демонстрирует признаки раскола, в ней существуют две разные страны». И далее: «О том, что Украина – страна весьма неоднородная и что западные украинцы отличаются от восточных гораздо больше, чем последние отличаются, скажем, от жителей Саратова, известно уже давно». – Вуйко Б. Не наша, не ваша, сама не своя. Прошедшие парламентские выборы приблизили раскол Украина. Президентские могут его завершить // Эксперт. №14(321) от 8 апреля 2002 г. С. 66-69.